Кристалис рассмеялась, раздвинула занавеси и тяжело поднялась.

— Джубал, не знаю, сколько экзотических коктейлей ты пропустил за сегодняшний вечер, но подозреваю, что многовато. Вот всегда так, когда Лупо стоит за стойкой. Саша видит, когда клиент уже перебрал, а он — нет. Иди-ка ты домой и проспись.

— Домой? — изумился Джуб. — А как же тело, как же Джон Дьявол и эти масоны…

— Если ты непременно желаешь вступить в какое-нибудь тайное общество, «Чудаки», как мне кажется, подойдут тебе куда больше, — равнодушно заметила Кристалис — Что же касается прочего, я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь.

Дорога домой была долгой и жаркой, и Джуб никак не мог отделаться от чувства, что за ним следят. Несколько раз он останавливался и потихоньку оглядывался по сторонам — пытался заметить преследователя, — но безрезультатно.

Очутившись в уединении своей квартирки, Джуб блаженно погрузился в ледяную ванну и включил телевизор. Показывали «Тридцать минут над Бродвеем!», но не тот, что снял Говард Хокс, а ужасный римейк семьдесят восьмого года с Жан-Мишелем Винсентом в роли Джетбоя и Дадли Муром в жутчайшем рыжем парике — он играл Тахиона. Джуб поймал себя на том, что вопреки всему следит за сюжетом; бездумное забвение было именно тем, в чем он сейчас нуждался. О Кристалис и всем прочем он подумает завтра.

В тот миг, когда Джетбой протаранил своим «ДБ-1» воздушные шары, экран пошел помехами и погас.

— Эй, — возмутился Джуб и принялся давить на все кнопки пульта подряд.

Ничего не произошло.

Потом из телевизора вдруг выскочил пес размером с небольшую лошадь.

Он был поджарым и жутким, дымчато-серое тело выглядело ужасающе истощенным, а глаза казались окнами склепа. Длинный хвост изгибался назад, как жало скорпиона, и подергивался из стороны в сторону.

Джуб отшатнулся так резко, что залил водой весь пол ванной, и закричал на чудовище. Пес оскалил зубы, похожие на желтые кинжалы. Спустя мгновение Морж осознал, что лепечет что-то на торговом диалекте Сети, и перешел на английский.

— Пошел отсюда, — приказал он. — Убирайся!

Он выбрался из ванны, залив пол еще сильнее, и попятился назад. Пульт Джуб так и сжимал в руке, и если он сможет добраться до своего убежища… но что толку, если это чудовище способно проходить сквозь стены? Его вдруг бросило в жар от ужаса.

Пес потрусил за ним, потом остановился, взгляд жуткой твари был прикован к его промежности — существо озадачилось видом раздвоенного члена, под которым имелся еще и полный набор женских гениталий. Джуб решил, что разумнее всего сейчас будет бежать на улицу. Он осторожно попятился.

— Ну, мой толстячок, — позвал его пес голосом, полным неприкрытого злорадства. — Неужели ты убежишь от меня? Ты же сам разыскивал меня, глупыш. Думаешь, ты на своих толстых джокерских ножках сможешь убежать от Сета-разрушителя?

Джуб ахнул.

— Кто?..

— Я тот, чьи секреты ты жаждал раскрыть, — ответил пес. — Жалкий маленький джокер, неужели ты считал, будто мы ничего не заметим и тебе все сойдет с рук? Я получил все сведения из разума твоих наймитов и вышел на тебя. Сейчас ты умрешь.

— Почему?

Он не сомневался, что это существо может убить его, но если ему суждено было погибнуть, то он надеялся хотя бы понять причины.

— Потому, что зря потратил мое время, — сообщил пес. Его морда непристойно и неестественно кривилась. — Я-то ожидал найти достойного противника, а вижу перед собой маленького жирного джокера, который зарабатывает себе на жизнь тем, что продает сплетни владелице захудалого бара. И в какую же сумму ты оцениваешь секреты нашего ордена? Давай, расскажи мне, и я не стану с тобой играть. Но если солжешь, то будешь умирать до утра.

Пес не знает, кто он такой, сообразил Джуббен. Чудище узнало о нем от Кристалис и собрало сведения на улицах, но потайная стена осталась недоступной. Внезапно его охватила необъяснимая убежденность, что Сет не должен об этом узнать. Джуб должен отвести его от этой тайны.

— Я не хотел шпионить, о могущественный Сет, — сказал он громко. Он тридцать четыре года притворялся джокером и знал, как следует пресмыкаться. — Я взываю к вашему милосердию, — продолжал он, пятясь ко входу в комнату. — Я не враг вам, — лепетал он.

Пес наступал, не сводя с него горящих глаз, и из его раскрытой пасти свешивался длинный язык. Джуб влетел в комнату, захлопнул за собой дверь и побежал.

Пес выскочил через стену и бросился ему наперерез, Морж шарахнулся от него и потерял равновесие. Он плашмя рухнул на пол, пес уже занес для удара ужасную лапу… и остановился. Его пасть искривилась, призрачная слюна закапала на пол, и Джуб, съежившийся в ожидании смертельного удара, вдруг понял, что тварь смотрела на что-то у него за спиной и смеялась. Он обернулся, но увидел лишь тахионный передатчик.

Когда Морж решился вновь посмотреть на пса, его уже не было, а перед ним в инвалидной коляске сидел дряхлый старик.

— Мы — древний орден, — сказал старец. — Наши секреты проходили через многие уста, и некоторые сбились на неверный путь, а другие ветви затерялись и были забыты. Радуйся, что остался в живых, брат.

— Угу, — пробормотал Джуб, поднимаясь на четвереньки. Он даже не догадывался, почему его пощадили, но возражать против этого не собирался. — Благодарю вас, господин. Я больше вас не потревожу.

— Я оставил тебе жизнь, чтобы ты послужил нам, — продолжало видение в кресле. — Даже такое слабое и глупое существо, как ты, может оказаться полезным в грядущем великом сражении. Но не говори никому о том, что узнал, а не то не доживешь до посвящения.

— Я ничего не слышал, — заверил его Джуб.

Похоже, инвалид находил все происходящее крайне забавным. Он засмеялся, и лоб его запульсировал, а затем растворился в воздухе. Морж очень осторожно поднялся на ноги.

На следующее утро джокер с ярко-малиновой кожей купил у него «Дейли ньюс» и расплатился сияющей медно-красной одноцентовой монетой размером с полдоллара.

— Я бы на твоем месте сохранил ее, приятель, — посоветовал он с улыбкой. — Думаю, она станет твоим талисманом.

И Джуб узнал от него, где и когда состоится очередное собрание.

Мелинда М. Снодграсс

Относительные затруднения

Доктор Тахион сбежал по ступенькам мемориальной клиники имени Блайз ван Ренссэйлер и остановился похлопать по морде одного из понурых каменных львов, которые стерегли лестницу. Он заметил, что на выщербленной голове статуи до сих пор красуется парик из грязноватого снега. Тахион и так уже опаздывал — сегодня он обедал с сенатором Хартманном в «Козырных тузах», — но не удержался и осторожно стряхнул снег.

С Ист-ривер дул холодный ветер, гнал по небу обрывки белых облаков и доносил рев автомобильных клаксонов с Бруклинского моста, где вечно образовывались пробки. Нетерпеливые гудки напомнили доктору о том, что время уходит, поэтому две оставшиеся ступеньки он преодолел одним скачком — и уткнулся во что-то розовое. Жилет, догадался Tax, и тут под нос ему решительно сунули гладиолус. Доктор поднял глаза, потом задрал голову. Незнакомец… значит, имелась опасность — по крайней мере, потенциальная. Сделав три торопливых шага назад, он очутился вне зоны досягаемости практически любого оружия, за исключением пистолета или какой-нибудь сверхъестественной способности, и лишь после этого опасливо оглядел возникшее на пути препятствие.

И без того необычайно высокий рост незнакомца казался еще больше благодаря непомерно высокому пурпурному цилиндру, прикрывавшему слипшиеся сосульками длинные светлые волосы. Пальто, того же пурпурного цвета, болталось на узких плечах, как на вешалке, и составляло — на вкус Тахиона — приятный контраст с рубахой со сложным оранжево-фиолетовым орнаментом и узкими зелеными брюками. Ухмыляющееся чучело снова пихнуло ему цветок.